Пятидесятилетие со дня высадки турецких военных сил на Кипре стало поводом для возобновления активных дипломатических действий Анкары, направленных на признание Турецкой Республики Северного Кипра в качестве независимого государства.
В частности, на прошлой неделе парламент Турции принял резолюцию, в которой содержится призыв к мировому сообществу признать суверенитет Северного Кипра.
Жесткое предупреждение Эрдогана
Вслед за этим в ходе визита в Лефкошу президент Эрдоган напомнил об исторических мотивах военного вмешательства:
«В 1974 году агрессия против турок-киприотов достигла своего апогея. Поэтому 20 июля 1974 года Турция, будучи их родиной и страной-гарантом, исполнила свои права и обязанности, вытекающие из международных договоров. Восторжествовала историческая справедливость. В тот день мы продемонстрировали всему миру, что турки-киприоты не одиноки и никогда не останутся в одиночестве».
При этом Эрдоган обвинил администрацию греческой Республики Кипр в том, что она считает себя «единственным органом управления на острове»:
«Греки-киприоты не намерены делиться политической властью и экономическим процветанием, включая природные ресурсы острова, со своими турецкими соседями».
Спустя несколько дней министр транспорта и развития Северного Кипра Эрхан Арыклы допустил, что северная часть острова может войти в состав Турции на правах автономной республики. Он также выразил обеспокоенность тем, что США и Европейский союз не заинтересованы в существовании ТРСК как независимого государства, отдавая предпочтение мифическому «единому Кипру».
И действительно, председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Лайен в своем обращении по случаю 50-летия высадки турецких войск на острове указала, что кипрский вопрос «является европейским вопросом», и потому Брюссель продолжит усилия, направленные на воссоединение острова в соответствии с резолюциями Совета Безопасности. Понятно, что здесь кроется до боли знакомая Азербайджану формулировка завуалированного игнорирования проблемы.
Напомним, что остров Кипр сегодня разделен на две части так называемой «зеленой линией», контролируемой ООН. На юге находится признанная международным сообществом Республика Кипр, входящая в состав ЕС, а на севере — самопровозглашенная Турецкая Республика Северного Кипра. Община греков-киприотов составляет примерно 78% населения острова, в то время как турецкая община — около 22%. В 1983 году Северный Кипр провозгласил независимость, но Турция так и остается единственной страной, признавшей легитимность ТРСК.
Приоритеты тюркского мира и геополитическая устойчивость
В отличие от прошлых лет, когда кипрская тема также всплывала в международной повестке Анкары, сейчас можно сказать, что Турция перешла к активной фазе в плане лоббирования суверенитета и независимости Северного Кипра. Данный поворот закономерен, ведь позиция Турции на международной арене чрезвычайно окрепла.
Снижение уровня безопасности в средиземноморско-черноморском регионе, а также известные лакуны в международном порядке позволяют Анкаре занять новые стратегические позиции; причем турецкая сторона уверена, что будущее Северного Кипра, несомненно, входит в ее зону ответственности. По мнению Анкары, накануне грядущей в Вашингтоне политической рокировки (причем не важно, останется ли у власти администрация демократов или их сместят республиканцы – смена политических ролей и приоритетов представляется несомненной) необходимо включить в горизонт планирования нового американского правительства понимание того, что идеологические приоритеты тюркского мира и геополитическая устойчивость Турции являются важными факторами общемировой гармонии.
Один из важных вопросов будущей системы глобальной безопасности – признание и фиксация сложившихся реалий по спорным территориям и образованиям, возникшим на фоне распада европейских империй и многосоставных государств типа Югославии и Советского Союза. Как показал опыт, окончательную точку в этих вопросах можно поставить только с позиции силы. Условные «нормы» международного права работают лишь как набор абстрактных правил, не учитывающих реалий сложившегося миропорядка.
Расстановка сил в странах евро-атлантического альянса формировалась, главным образом, на противостоянии коммунистическому лагерю, и блоковое размежевание воспринималось в те годы как норма. При этом нахождение в западном лагере таких стран, как Турция, воспринималось, по большому счету, как компромисс, на который приходится идти в силу географических особенностей Малой Азии и светского устроения турецкой модели власти. Но впоследствии, спустя годы после распада СССР, смысл в повсеместной трансляции и навязывании западной модели, собравшей внутри себя массу «багов», стал не так очевиден.
За последние годы Турция обрела новый геополитический статус. Военная операция в Сирии позволила Анкаре стать ключевым участником процесса постконфликтного урегулирования, продемонстрировав качественно новый военно-политический и технический потенциал Турции.
Без участия Запада
Второй значимый нюанс – возникновение альтернативных площадок по антикризисному урегулированию в регионе Ближнего Востока и Средиземноморья. Участие Анкары в инициированном Москвой «астанинском формате» переговоров по Сирии, взаимодействие с Азербайджаном на Южном Кавказе, экономическая координация с Россией, сотрудничество с арабскими монархиями в сфере безопасности — всё это предполагает, что задачи по ключевым направлениям безопасности могут решаться Турцией и без участия Запада. Поэтому Анкара всё в большей степени опирается на диалог с региональными державами — от Египта и России до Азербайджана и Ирана, — которые либо вовсе не взаимодействуют с Западом и откровенно враждуют с ним, либо осуществляют контакты в ограниченной форме и только по тем темам, которые касаются их национальных интересов.
Кипрский конфликт, начавшийся внутри группы государств, объединенных общим блоком безопасности (Греция и Турция), созданным в рамках единого проекта защиты либерального Запада от коммунизма, теперь оказывается свободен от предыдущих моделей, основанных на идеологии противостояния. Сейчас уже давно не 1980-е и даже не 2000-е годы. Наступило новое время. Если в рамках модели либеральной гегемонии Кипр должен был оставаться единым пространством, интегрированным в ЕС, то теперь рациональная ценность такой модели упразднилась. Западный блок серьезно расшатался за последние годы; симптомы его ослабления можно проследить, начиная с выхода Британии из ЕС и заканчивая войной на Украине.
И в этом контексте модель «двух Кипров», греческого и турецкого, может оказаться вполне своевременным ответом на вызовы, порожденные сложной ситуацией в системе безопасности восточного Средиземноморья. При этом все контакты между общинами можно сохранить на том уровне, на котором они есть сейчас, а контроль над территорией отдать в руки тех сил, которые на это способны и готовы нести ответственность.
Почему же идейные штабы западных глобалистов выступают против решения кипрского вопроса по модели, предложенной Анкарой?
Турция – «демократия с изъяном». Потому что это Турция
Дело в том, что одобрение турецкого варианта явилось бы признанием слабости или даже краха глобалистской идеологии. Универсалистские устремления, присущие либеральной гегемонии, всегда выходили за рамки истории и традиций, игнорировали реальное положение дел. Если и происходили изменения, то только под покровительством «всезнающей» Европы. Политический Запад транслировал свою проектную модель как необходимость доминирования во имя «защиты демократий от возрождающихся автократий». И проблема даже не в том, что частичная утрата суверенитета – это та цена, которую нужно платить всем присоединившимся к западному блоку, а в том, что право решать, является ли твоя национальная модель «демократией» или «автократией», полностью принадлежит европейскому «штабу».
И вот на примере кипрского конфликта получается следующая ситуация: Греция, которая после прихода к власти «черных полковников» в середине прошлого века спровоцировала проблему межэтнической розни, провозглашается более надёжной демократией, чем Турция, хотя последняя обладает собственной внутренней динамикой и состязательностью, что показывают турецкие выборы. И всё равно для Запада почему-то именно Турция воспринимается как «демократия с изъяном». Европа всё время ищет «слабое звено», поддельную «демократичность» даже внутри собственного мира: взять хотя бы незавидную позицию Орбана внутри НАТО. Выступая в качестве судьи и правоохранительного органа, обеспечивающего соблюдение «порядка, основанного на правилах», политический Запад не дозволяет реализовывать альтернативные варианты даже в тех случаях, когда это идет на пользу системе безопасности, как в случае с кипрским сценарием, предложенным Анкарой.
Если брать шире, то эта подмена, которая возникла с введением «универсальных» и «прогрессивных» правил, серьезно хромает в случае с исламскими государствами, которые обладают своей демократической традицией и живут, руководствуясь собственными политическими ритмами. Адаптироваться под многообразный и меняющийся мир западный либерализм не пытается даже на границе своего собственного региона, каковой является восточное Средиземноморье.
Что дальше?
Ситуация тупика была четко обозначена в 2021 году, когда ТРСК и Турция предложили решение проблемы путем «создания двух суверенно равных государств» на неформальной встрече в формате «5+1» в Женеве (страной-гарантом нынешнего разделения Кипра, помимо Турции и Греции, явилась Великобритания).
Турецкий вариант — легитимизация суверенитета ТРСК — является одним из шагов, который может открыть путь для фиксации всех геополитических изменений, имевших место за последние годы. Экономика ТРСК, как видим, находится в состоянии роста, а в сети раскручиваются ролики о выгодах инвестирования в недвижимость и прочие плюсы проживания и ведения бизнеса на Северном Кипре.
Лефкоша, столица ТРСК (северная часть Никосии), пытается реализовать у себя аналогичные преимущества, которые привлекали на Кипр иностранный бизнес и релокантов в 1990-2000-х годах. По разным оценкам, на севере Кипра проживает более 50 тысяч россиян. Причем, помимо них, активно скупают там недвижимость граждане Израиля, Германии, Финляндии, Украины и Ирана. Очевидные, казалось бы, риски таких инвестиций, связанные с тем, что речь идет о «серой», с международно-правовой точки зрения, зоне, похоже, никого не пугают.
В целом же кипрская проблема обнажила системный провал западного универсалистского проекта — провал, который подталкивает Анкару изменить характер международной политики в регионе. Вне зависимости от того, сможет ли Турция решить задачу суверенитета ТРСК, на этом пути она обретет прочных союзников, которые смогут всё более сплоченно действовать и по многим другим пунктам глобальной повестки.
