Ещё недавно о «влиянии Китая» в государствах постсоветского пространства принято было говорить разве что в виде предположений, версий и теоретических выкладок. Сегодня Пекин разворачивает и экономическую, и дипломатическую активность, и не только в сопредельных государствах.
Встреча президента Азербайджана Ильхама Алиева с делегацией, возглавляемой заместителем председателя Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета КНР, председателем Китайского комитета по добрососедству, дружбы и сотрудничества Шанхайской организации сотрудничества Шэнь Юэюэнем — наглядное тому свидетельство. У Баку и Пекина множество «точек соприкосновения», прежде всего в экономике и логистике: Срединный коридор и китайская инициатива «Один пояс, один путь» имеют понятное прочтение и «сопряжение».
Но означает ли это, что уже в обозримом будущем Китай может претендовать на статус третьего «центра силы» для постсоветского пространства, работающей альтернативы и Западу, и России?
Аргументы «за» можно перечислять навскидку. Китай – важный и привлекательный партнёр. Эта страна обладает огромным экономическим потенциалом, это практически неисчерпаемый рынок, КНР реализует «технологический прорыв» и явно находится «на подъеме» своего влияния. Более того, Пекин сегодня выводит свою политику за рамки Дальнего Востока и делает серьезную заявку на участие в большой политике западной части евразийского материка. Предложенный Пекином мирный план по Украине, переговоры Си Цзиньпина с Эммануэлем Макроном — свидетельств множество. Насколько удачной была каждая из этих инициатив, можно подискутировать, но то, что на Западе уже ощутили «ветер с Востока», сомнений не вызывает. Китай – серьезный игрок, и это не стоит отрицать.
Более того, в отличие от других, скажем так, внешних центров силы, Китай по крайней мере пока не пытается вмешиваться во внутренние дела стран постсоветского пространства, не требует обязательного изучения в школах китайского языка и тем более не устраивает придирок по вопросам прав человека, выгодно отличаясь и от Запада, и от России. Наконец, ещё на излете существования СССР сопредельные с КНР страны постсоветского пространства получили «подарок судьбы» – уточненную и согласованную границу с Китаем. Так что в Казахстане могут не вздрагивать, услышав название озера Жанашколь, где в шестидесятые годы шли такие же бои, как на острове Даманский.
Но при этом у Китая, в отличие и от Запада, и от России, по крайней мере пока нет «институтов влияния», аналогичных НАТО или ЕС. Или, с другой стороны, СНГ, ОДКБ и ЕАЭС. «Один пояс, один путь» – это инициатива, причём скорее экономическая, чем политическая, военного «прочтения» у неё нет ни в каком измерении. Теоретически роль какого «института влияния» могла бы взять на себя Шанхайская Организация Сотрудничества, так это статус партнёра по диалогу. Но это не структурированный военно-политический блок типа НАТО или ОДКБ и не интегрированная экономическая система по типу ЕС или ЕАЭС. Нет у Китая чего-то подобного и на Дальнем Востоке.
Но… Нужны ли эти военно-политические институты на постсоветском пространстве самому Китаю? А вот тут не все так просто. В Пекине не могут не понимать: республики бывшего СССР – это клубок геополитических противоречий, где, мягко говоря, далеко не все соперники ждут Китай с распростёртыми объятиями. Более того, Пекин сталкивается с жёстким противодействием в США в своем «огороде» – на Дальнем Востоке.
Вашингтон практически в открытую поддерживает Тайвань. Накаляется ситуация в Южно-Китайском море. Есть ещё архипелаг Спратли, где переплетены территориальные споры нескольких государств региона. Плюс – спорные острова с Японией, Вьетнамом, другими странами… Наконец, сколачивать военно-политические союзы – это совсем не то же самое, что проводить контейнерные поезда по «Срединному коридору». Здесь реакции уже не будет ни благожелательной, ни даже равнодушной – Китай рискует столкнуться с серьезным противодействием других «игроков», которые вполне могут «подпалить ему пятки» и разогреть конфликты у границ самой КНР.
Нет и полной ясности, как на попытки Китая продвигать уже не экономическое, а военно-политическое влияние отреагирует Москва. Да, сегодня отношения РФ и КНР вполне безоблачные. Но чуть больше полувека назад Москва и Пекин тоже очень близко дружили и сотрудничали. А потом отношения начали стремительно портиться, в конце шестидесятых годов СССР и Китай вели настоящие бои у острова Даманский и озера Жаланашколь. Все это сопровождалось идеологическими спорами: Китай обвинял Москву в «ревизионизме», Москва уверяла, что в Китае нет никакого марксизма, а «маоизма»… при этом нет сомнений: и теоретические споры, и даже пограничные конфликты были преломлением геополитического соперничества Москвы и Пекина на Дальнем Востоке, где шла жёсткая конкуренция за влияние на страны, избравшие «социалистический путь».
Да, уже на излете существования СССР пограничные конфликты с Китаем были урегулированы, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан получили в наследство от Советского Союза уточненную и согласованную границу, тем более сегодня мало кому придёт в голову спорить, в Москве или в Пекине правильнее читали Маркса. Но, по крайней мере, дважды – в 2017-м и 2021-м году — у границ России обнаруживались китайские ракеты.
А в этой ситуации очень многое указывает на то, что Пекин умело превращает отсутствие «институтов влияния» в свой политический козырь. Великодушно предоставляя Западу все возможности приманивать страны постсоветского пространства обещаниями членства в НАТО и ЕС, отодвигать это членство в неопределённое будущее и улепетывать в кусты, как только поверившим в эти обещания странам приходится разбираться с ответными мерами России.
Китай продвигает свое экономическое влияние, а в геополитике придерживается традиционной позиции «обезьяны, которая, сидя на хребте, наблюдает за боем двух тигров в долине». И по крайней мере, пока эта позиция оправдывает себя. Так что, вопреки известной поговорке, Китай не рискует, но выигрывает.
Нурани, обозреватель
